Ну если «Бесприданницу» Островского ныне не все читали, то уж фильм «Жестокий Романс» наверняка видели.

Лариса. Вася, мы с тобой с детства знакомы, почти родные; что мне делать — научи!
Вожеватов. Лариса Дмитриевна, уважаю я вас и рад бы… я ничего не могу. Верьте моему слову!
Лариса. Да я ничего и не требую от тебя; я прошу только пожалеть меня. Ну, хоть поплачь со мной вместе!
Вожеватов. Не могу, ничего не могу.
Лариса. И у тебя тоже цепи?
Вожеватов. Кандалы, Лариса Дмитриевна.
Лариса. Какие?
Вожеватов. Честное купеческое слово. (Отходит в кофейную).

Когда я учился в школе, учительница объясняла нам, что никакого «честное купеческое» на самом деле не существовало, что купцы все были жуликами и обманщиками. А Вожеватов использовал честное купеческое, просто как повод, чтобы отвязаться от Ларисы.

Объяснение это, конечно, было настолько глупое, что даже мои одноклассницы не верили авторитету учителя. Ведь ясное же было из самого сюжета, что не было у Вожеватова никакого желания «отвязываться» от Ларисы. Наоборот, он жаждал ее. А она — стремилась к нему. А вот поди ж ты, встало между ними «честное купеческое». Которого вроде как нет, но — реально ведь встало.

На самом деле тот купеческий зоопарк, что изобразил Островский в своих пьесах, дает очень много поводов поразмышлять тем, кто размышлять еще не отвык. Вот читаешь и видишь, как надувают эти купцы друг дружку почем зря. Не только партнеров, но и родню: тестя, дядюшку... почем зря. Надувают, но моральные принципы при этом строго блюдут. Пусть эта мораль и извращенная, и дикая — но ведь блюдут! И «слово купеческое» твердо держат. Но при этом обманывают — почем зря. Держат и обманывают. Блюдут и надувают. И то, и другое всерьез и одновременно. Как будто два параллельные реальности.

И это не только…

Хотите я предложу вам эксперимент, который буквально рвет шаблоны у любителей раскрашивать мир в черно-белую полоску?

Езжайте в Египет, к пирамидам. Туда, где пасется такое множество местного жулья, что оно уже стало притчей во языцех всего туристического мира. Туда, где гиды в автобусах целые часы тратят на рассказы о способах обмана доверчивых туристов и о том, как этого обмана избежать. Предупреждения не помогают, в конце поездки — каждый в автобусе непременно будет хоть чуть-чуть, но обманут.

Езжайте в этот рай мошенников, найдите среди всего тамошнего жулья самого бессовестного и прожжённого жулика, дайте ему двадцать фунтов и скажите примерно следующее: «Ваш внешний вид вызывает доверие, у меня к вам просьба. Я договорился тут встретиться со своим другом, которому должен двадцать фунтов, но его автобус запоздал, а мой уже уезжает. Не могли бы вы передать моему другу эти двадцать фунтов? Я сейчас расскажу ему по телефону, как вас найти, когда он подъедет сюда».

И он возьмет у вас эти двадцать фунтов, и когда ваш «друг» подойдет к нему двадцать минут спустя, он ему честно передаст все эти деньги, ничего себе не присвоив. Правда потом он, скорее всего, заболтает вашего друга и нагреет его на все пятьдесят фунтов. Но ваши двадцать фунтов отдаст.  Чтобы потом обмануть и забрать их назад. Но сначала отдаст. Потому что не отдать, по его понятиям — нельзя! «Отнимать — можно!» Не отдавать — нельзя!

Если вы чуток повнимательнее почитаете пьесы Островского, то заметите здесь ту же, очень простую закономерность. Обитатели Замоскворечья ведут себя как честнейшие люди, когда речь идет об обязательстве что-то кому-то отдать, передать и вообще при любых сделках, когда им приходится распоряжаться имуществом, предназначенным для другого хозяина (но еще не полученным им).

И те же обитатели Замоскворечья надувают и обманывают почем зря, когда речь идет о том, чтобы отнять и присвоить имущество, которое находится в распоряжении законного владельца.

Так себя ведут не только купцы в пьесах Островского.

Многие наблюдательные россияне, оказавшиеся в благополучных западных обществах и вступившие в деловые отношения, поражались на первых порах, крайне странному, как им казалось поведению западных «фирмачей».

— Ты представляешь, — рассказывал мне выпучив глаза один наш ученый, оказавшийся «там» в конце 80-х. — Они мне деньги перевели! Я же просто им идею высказал, без всяких задних мыслей, и уехал, а они сделали и гонорар мне прислали. Да я бы сроду не узнал бы, что они мою идею взяли. Да и узнал бы – доказать не смог бы, что идея моя. А они сами!

Помните, я писал в одном из предыдущих очерков, о том, как Мировая Закулиса обеспечивает своих членов всем необходимым, выплачивая им своеобразное материальное пособие, когда в натуральной, а когда в денежной форме. Ну не буквально «выплачивает» конечно, а устраивает им всякие псевдослучайности: кто-то в лотерею или в блэк джек выиграет, кто-то на бирже куш сорвет, кто-то кошелек найдет, кому-то хороший гонорар выплатят за какой-нибудь несущественный пустяк, кто-то получит синекуру, а кто-то — премию или долю в акционерном обществе, непонятно за что...

Вариантов, может быть много. Помнится, в дни моей студенческой юности, мне «сногсшибательно повезло» — одна из институтских кафедр, так прониклась качеством моих любительских фотоснимков, что подписала со мной синекурный договор: раз в месяц я приходил на кафедру делал десяток фотографий разных экспериментальных установок этой кафедры и получал за эти десять фото пятьдесят пять рублей. Каждый месяц. Пятьдесят пять рублей в конце 70-х — это было больше, чем студенческая стипендия. Которую я, кстати, тоже получал повышенную, даже не помню за какие-такие достижения.

Конечно, когда Мировая Закулиса устраивает своим членам такие вот приятные случайности, она не может обойтись без обычных людей-посредников. Без хозяина или кассира казино, выплачивающего выигрыш, без заведующего институтской кафедрой, подписывающего выплату студенту, без членов совета директоров, вдруг принимающих странное решение ввести в свой состав незначительного миноритария.

Конечно все эти люди совсем не при делах, они — совершенно посторонние в структуре Мировой Закулисы, они просто — инструмент, через который Мировая Закулиса направляет свои финансовые потоки. Но ведь не надо забывать, этот инструмент обладает собственным разумом, и, что в данном случае — очень плохо, собственной свободой воли и может действовать по своего собственному разумению, а нет так, как от него требуется.

Он ведь может взбрыкнуть и направить этот денежный поток не туда, куда его назначила Мировая Закулиса, а в какое-нибудь более подходящее с его точки зрения место, например — в собственный карман.

Всегда, без исключений, Мировая Закулиса реагирует в таких случаях максимально жестко — передаточное звено, оказавшееся дефектным, должно быть изъято и, по возможности, уничтожено, чтобы у него не было возможности впредь вмешиваться в движение финансовых потоков Закулисы.

Вот тут я хочу обратить внимание на важный момент. Речь в данном случает не идет о «наказании» этого звена или о «мести» ему. Речь просто идет о ремонте сломавшейся системы, о замене детали, оказавшейся негодной, на исправную. Либо вообще о ликвидации всей передаточной конструкции, и замене ее на более устойчивою.

Что при этом будет с этой самой дефектной деталью, каким конкретно способом она будет изъята — это абсолютно неважно. Этот вопрос вообще никак не рассматривается — деталь просто «изымается» тем способом, который оказался под рукой в данном месте в данные момент времени.

А потому степень тяжести «наказания» для дефектного звена абсолютно никак не коррелирует с тяжестью проступка. Кто-то зажмет двадцать копеек и будет через полчаса раздавлен в лепешку автомобилем. А кто-то положит в свой карман двадцать миллионов закулисных денег и отделается всего лишь банкротством.

Но, так или иначе, дефектное звено будет уничтожено непременно. Потому что сам факт его существования ставит под угрозу один из базисов Мировой Закулисы.

В обществе со сложившейся и устоявшейся инфраструктурой денежных потоков, люди довольно быстро замечают закономерность: не отдал кому-то то, что должен был отдать — «судьба» тут же крепенько и больно приложит тебя. И в результате возникают такие понятия, как «честное купеческое», «джентльменское соглашение», «карточный долг — долг чести». Которые свято блюдутся, не на словах, а на деле.

После того, как отдал, можно будет и отнять, это ведь (после передачи) уже будут не деньги мировой Закулисы, а деньги частного лица, но отдать — надо обязательно!

Вот так и возникает причудливая буржуазная финансовая мораль, сочетающая в себе с одной стороны невероятную честность, а с другой стороны практикующая всякие надувательства.

Наличие этой морали можно заметить в любом обществе, где у людей есть свобода распоряжения финансами, и, следовательно, возможность заметить закономерности, вытекающие из «финансовых» поступков.

Гораздо интереснее развивается ситуация в обществах, где денежные потоки не устоялись и не имеют четкой определенной структуры и четких правил. Или где свобода распоряжения людей своими финансами ограничена. Или этих финансов — попросту нет или сильно не хватает. Тут не так просто заметить в этом бардаке взаимосвязи между не отданными тобою чужими деньгами и последовавшей расплатой.

Это очень хорошо заметно на примере постперестроечной России, где отжать бабло у лоха стало чуть ли не образцом нравственного поступка, о чем свидетельствует расхожая фраза «И правильно, лохов надо учить». К тому времени последние люди, жившее «при купцах» вымерли, а новому поколению правило «не отдавать нельзя» было неведомо. А если и ведомо, то лишь как какая-то странная и глупая абстракция, не имеющая отношения к реальной жизни. И научиться было не у кого. Мораль и этика, к которым учат очень серьезно относится в Западных, да и Восточных школах (потому как выстраданы на протяжении многих поколений), в СССР были заменены моральным кодексом строителя коммунизма. Кодекс ушел в небытие, а мораль и этика – увы не вернулись.

В середине 90-х один знакомый бизнесмен, имеющий по тем временам репутацию честнейшего человека, с восторгом рассказывал мне, как лоханулся один из его клиентов, подписавший какой-то пункт договора в такой формулировке, что можно было вполне легально просто присвоить себе все клиентские деньги без последствий.

— Ну ты понимаешь, — радостно-возбужденно говорил он мне, — там так было сформулировано, что просто грех было не забрать!

Он действительно был честным человеком, этот мой знакомый, честным — в понятиях вновь сформировавшейся российской бизнес-морали. Он никогда не нарушил ни одного закона и всегда честно соблюдал все подписанные им договоры, ну а то, что клиент просто ошибся — так нечего было хлебалом щелкать.

Сейчас этот мой знакомый — уже не бизнесмен. Он — монах в одном из отдаленных монастырей. Жизнь утратила для него смысл, а бизнес лишился привлекательности после того, как его жена с обеими дочками влетели в лепешку на своем автомобиле под КАМАЗ на скользкой дороге. Больше он Мировой Закулисе не опасен.

То, что мы сейчас видим в России — есть результат грандиознейшей битвы Мировой Закулисы с дефектными передаточными звеньями. Битва была тяжелой, очень редко в истории Мировой Закулисе приходится сталкиваться с таким объемом «нарушений» и такой гигантской массой дефектных звеньев.  Она конечно, победила. Она не может не победить. Но в условиях постперестроечной России, когда «дефектными передаточными звеньями» оказались чуть ли не все звенья обычной экономики, ликвидация этих звеньев привела к ликвидации экономики, как таковой.

Бандиты вычистили постперестроечных предпринимателей, и сами предприниматели предпринимателей тоже повычистили. И бандиты бандитов. А кого не вычистили другие бандиты, тех вычистили менты и государственные бандиты. Теперь кризисы, санкции и законы экономки заканчивают вычищают оставшихся государственных бандитов. Просто идет устранение дефектных звеньев. Обычный, рутинный процесс.

Никто ничему не научился, никто ничего не понял. Если во всем мире Мирового Закулисника очень сложно вычислить в толпе обычных людей, то в России и вообще на постсоветском пространстве – это была очень простая задача. За любым Закулисником тянулся шлейф разоренных фирм и безвременно покинувших этот мир друзей и приятелей.

Недавно один мой кипрский партнер сказал мне вроде бы в шутку, но с заметным напряжением в голосе: «С тобой опасно иметь дело. Я глянул на твою биографию. Почти все фирмы, с которыми ты имел дело, с треском лопнули. Можно подумать, что на тебе лежит проклятие разорителя».

«Все наоборот, — ответил я ему, — каждая из этих фирм, хоть чуть-чуть да попыталась меня надуть, вот и поплатилась, а тебе это не грозит, мы знакомы уже пять лет, и ты ни разу не пытался зажать хоть копейку»

«Хочешь сказать, тот кто наверху, очень любит тебя?» — спросил он.

«Нет, я хочу сказать, что тот, кто наверху, любит таких как ты, и не любит тех, кто не отдает чужое», — ответил я

• Назад
• Вперед