Прямо перед ним красовалась новая вывеска. Еще неделю назад ее не было, и вот – пожалуйста. Огромная золотая пятиконечная русская звезда и надпись «Банк русской солидарности». Причем, каким-то внутренним чутьем Ричард сразу вдруг понял – звезда и вправду золотая, из чистого золота.

«Совсем обнаглели, - подумал Ричард, - мы им слишком много позволяем, а они наглеют и наглеют! Правы, правы были Мудрецы».

Еще всего каких-то полвека назад по всему миру прокатились волны русских погромов, и вот - опять! Они оправились, подняли головы, и вновь раскинули по всему миру свои щупальца. Возьмите любой город, и в каждом, буквально в каждом есть русский квартал. И никакой России давно нет, даже нет уверенности, что она была, вон историки до сих пор спорят. А они в каждом городе норовят устроить свою маленькую Россию. Стоит появиться где-то одному русскому – пиши – пропало, тут же тянет к себе со всех концов своих соплеменников, занимают самые теплые места, заселяют лучшие кварталы города и глядь, уже в городе и их храм, из которого по утрам доносятся странные заунывные звуки. То поют, то ли воют, - не поймешь! Человечество осваивает Юпитер, а они в храмах поют!

И ведь не смешиваются с другими, живут обособленно, свято блюдут свои обычаи, женятся только среди своих. А если кто из наших влюбится в русскую, так непременно должен стать одним из них, обряд посвящения пройти. Посадят его в ихнем храме в ванну, обольют водой, и вот - он уже один из них, ходит дома в красной рубахе и сапогах, воет по утрам в ихнем храме эти заунывные звуки. Кучу детей заведет, а то еще и совсем, ихним ортодоксом станет, бороду отпустит! Тьфу, пакость какая!

Ни за что бы Ричард не поехал сюда, но именно здесь жил Джон Фишер.

Ричард усмехнулся, - тоже мне Джон Фишер, уж он-то знал! Натали из отдела внешних связей как-то шепнула ему на ушко, что по паспорту Джон – Иван Рыбаков.

Меж тем на улице было оживленно, русские кучковались группкам.

«Пасха! – вспомнил Ричард – Ну конечно! Сегодня канун главного русского праздника, Пасхи»

Словно в подтверждение его слов из переулка вышла русская женщина с сеткой крашеных, кроваво-красных яиц. Ричарду стало не по себе. Он, конечно, как человек образованный, не верил в эти байки, что русские красят яйца кровью европейских младенцев, но вот подишь ты… поплохело!

Женщина подошла к какому-то мужчине в черном облачении – видимо русскому жрецу – и поцеловала ему руку. Ричарда чуть не стошнило.

Джон Фищер ждал его.

-- Мне звонил президент вашей компании, -- сказал он, впуская Ричарда в дом, -- обычно я по выходным не работаю, но для него сделаю исключение, мы ведь учились вместе, проходите… да проходите же, не стесняйтесь.

Но Ричард не стеснялся, он застыл на пороге, пораженный внезапной догадкой – неужели и президент тоже… из этих. Хорошо хоть хватило ума, не спросить об этом у Фишера, хотя слова были готовы сорваться с языка.

Фишер был одет по-европейски, в летний твидовый пиджак, мягкие свободные брюки, замшевые туфли. Но Ричард готов был поклясться, что в одном из стенных шкафов висит традиционная русская красная шелковая сорочка, которая только и ждет, чтобы гость ушел, и хозяин ее надел.

И запах!

Когда русские надевали на себя обычную европейскую одежду, они ничем не отличались от европейцев. Запаха не было. Но стоило им надеть эту красную блестящую сорочку и сапоги, как – Ричард готов был поклясться – от них начинал исходить какой-то особый запах, едва уловимый, на грани чувствительности, и трудно идентифицируемый, похожий на запах прокисшего картофеля.

Вот сейчас, как показалось Ричарду, именно такой запах и исходил от Фишера, несмотря на его европейский облик.

-- А вы попробуйте, – это очень вкусно, -- вдруг сказал Фишер.

И Ричард поймал себя на том, что уже несколько минут не отрываясь смотрит на миску с красными яйцами. С кроваво-красными яйцами!

-- Наша религия запрещает нам есть эти яйца до завтрашнего утра, - улыбнулся Фишер, -- но я знаете ли, не религиозен. Совсем не религиозен. Для меня это просто традиция. Ну и кулинария. Это правда – очень вкусно, и я, пожалуй, попробую вместе с вами.

Он ловко разбил яйцо, почистил и положил целиков в рот. Ричарду не оставалось ничего другого, как присоединиться.

И действительно, было вкусно, чертовски вкусно!

«Как они это делают», - поразился Ричард. Русские славились своим искусством сотворять из самых простых продуктов, чуть ли не из отбросов, кулинарные шедевры. Вот казалось бы, кинь картофелину в костер – переведешь продукт, но если это делал русский, получался кулинарный шедевр. Мистика, да и только!

Бумаги были подписаны, больше Ричарда ничто не задерживало. Он простился с любезным хозяином и поспешил к флаеру. И вдруг на полпути его словно громом ударило, колени подкосились и задрожали.

Он – вспомнил!

Едва-едва он доковылял на плохо слушающихся ногах до флаера и трясущимися руками вытащил из бардачка старую бумажную книгу.

«Протоколы уральских мудрецов» значилось на обложке.

Ричард стал поспешно листать. Глава о мировом заговоре русских, глава о том, каким образом русские занимают СМИ и влияют на европейцев, глава о том, как русские захватывают ключевые посты в мировой финансовой системе. Вот она, глава о жертвоприношениях русских.

Глаза заскользили по абзацу: «Русские до сих пор практикуют тайные человеческие жертвоприношения на свой главный праздник – пасху. Выбранная жертва обманным путем заманивается в дом одного из русских жрецов, где ее, опять-таки обманом вынуждают употребить в пищу освященную жертвенную еду …»

В глазах у Ричарда потемнело...