Дабл Ви встретил их темным хмурым взглядом. Было заметно, что он едва сдерживает гнев. Он славился своим умением управлять эмоциями, но сейчас было заметно, что он едва контролирует их.

— Вот ведь какая история случилась, — начал он тусклым и внешне спокойным голосом, — ко дню рождения Великого Вождя во всех Лагерях проводят для работников праздничные концерты.

Вот и неделю назад, на последнее празднование его дня рождения, тоже везде прошли концерты, во всех Лагерях. Вы знаете традицию? В каждый такой концерт обязательно включается маленькая одноактная пьеска, комедийного содержания, непременно с моралью, в воспитательных, так сказать, целях.

Каждый год сочиняется новая пьеска, на новую тему, с новой моралью. И в этом году тоже была такая веселая пьеска, под названием «Свихнувшаяся мать». И цензорам и устроителям очень понравилась: смешная, свежий сюжет. О том, как лагерная работница вообразила себя специалистом по воспитанию детей и решила, что она может воспитывать своего новорожденного ребенка самостоятельно, пытается спрятать его от медиков. Все, конечно, заканчивается благополучно, как и положено в таких пьесках. Ребенок не пострадал и передан в руки специалистов, а свихнувшуюся работницу направляют на лечение.

Но вот ведь какое дело, то что показалось устроителям смешным, у лагерных работниц вызвало совсем иную реакцию. Все концерты оказались сорваны из-за массовой истерики зрительниц. Кое-где ситуация оказалась на грани бунта: работницы едва не штурмовали школы, желая увидеть «своего» ребенка.

С большим трудом удалось взять все под контроль. Психологи до сих пор работают во всех лагерях, днем и ночью, всё вроде стабилизировалось. Но повсюду производительность труда все еще на 20 процентов ниже нормы. Я вас хочу спросить, вы ничего об этом не слышали?

— До меня доходили слухи, — сказал Корчак, — но без подробностей.

— Без подробностей? — взвился Дабл Ви, — Я вам сейчас подробности расскажу! Сразу кинулись искать автора и удивительное дело — автор — неизвестен. И непонятно, каким образом пьеса попала в цензурный комитет. Вообще непонятно откуда она взялась. Никаких следов!

Ну там хоть и не такие гении сидят, как вы, но и не дураки. Поняли, что единственное место откуда такая пьеса могла просочится — это система наших исследовательских центров. Вот теперь выясняют, из какого конкретно. На днях к нам комиссия прилетает! И вся наша программа — теперь под угрозой закрытия. Вопрос уже внесен в повестку дня.

Дабл Ви встал, подошел к Корчаку и пристально посмотрел ему в глаза:

— А мне вот — не надо выяснять, из какого именно центра! Я — знаю из какого! Вы знаете, друзья мои, я даже об именах авторов этой пьесы догадываюсь! — Короче, — сказал он после минутной паузы, если я до завтрашнего дня не проведу официальное расследование и не сдам им виновного, нашу программу закроют. Если сдам — то ограничат, но, надеюсь — сохранят. Поэтому вы должны сейчас назвать мне виновного. Вот кого назовете, тот и ответит за эту пьесу.

— Я не очень понимаю… — начал Корчак.

— Я — объясню! — перебил его Дабл Ви. — Ни вас, ни Анну, я сдавать не намерен, вы — слишком ценные кадры, на вас вся работа завязана. В вашем центре достаточно других людей, не таких ценных. Вот вы мне сейчас и назовете, кого я должен сдать им вместо вас. Кого-нибудь малоценного. Вы назовете! Вы останетесь целы и невредимы, а тот, кого вы назовете — нет! Пострадает невинный человек и вы, именно вы сейчас решите, ктo именно. Это будет ваше наказание и достаточная гарантия того, что вы впредь не позволите себе таких заскоков. Итак, я слушаю.

— Мы уже обдумали этот вопрос, — ответила Анна, вытащила из портфеля папку и положила ее на стол Дабл Ви. — Здесь — результаты проведенного вами расследования и здесь уже указаны все виновные в произошедшем.

Дабл Ви посмотрел на нее с изумлением.

— Поскольку читать и вникать долго, я объясню все на словах, — продолжила Анна, — Помните, мы с вами обсуждали программу создания текстов двойного назначение. Таких, которые вызывали бы разную реакцию у разных социальных групп, у лагерных работников одну, а у администрации, например, другую. Программа была утверждена и запущена в работу. В точном соответствии с графиком программы был создан текст образца и отправлен для проверки в столичный департамент информации. На этот документ был поставлен гриф «совершенно секретно».

Все эти пояснения Анна сопровождала распечатками, которые клала на стол Дабл Ви, тот их с жадностью хватал и просматривал.

— И там, в столице, произошла накладка, — продолжала Анна. — Вы же знаете, как все эти организаторы концертов тянут все до последнего момента. И когда до дня рождения Великого Вождя оставалось несколько дней, вдруг обнаружилось, что пьесы нет, не готова. Все кинулись искать выход. Кто-то из этих «искателей», кто имел доступ к секретным документам, увидел наш текст и прочитав его, не нашел в нем ничего секретного, но зато понял, что это именно такая пьеса, которая им нужна.

Короче, по знакомству ли, по глупости ли, какой-то идиот снял с нашего текста гриф «совершенно секретно» и отправил в программу праздничного концерта. А может это был не один идиот, а группа идиотов, принявшая такое решение коллегиально.

Вот так и случилось, что из-за этих идиотов в столице, совершенно секретный документ оказался в концертной программе, что и вызвало такие ужасающие последствия.

Когда виновники произошедшего поняли, что натворили, они стали заметать следы, потому то и «автор пьесы неизвестен» и «источник непонятен». Им несложно было замести следы, поскольку расследование проводят, я полагаю, как раз те люди, кто все это и натворил. А потому, Дабл Ви, я думаю, что будет правильно, если вы отправите этот отчет не им, а Такэде, а еще лучше, потребуете через него созыва Большого Жюри Ревизоров, поскольку в деле, очевидно, замешаны очень высокопоставленные лица.

На лице Дабл Ви отобразилось невероятное облегчение. Он впервые улыбнулся по-настоящему.

— Вы знаете, кто они, эти «высокопоставленные лица»? — спросил он.

— Это вы знаете, — ответила Анна. — Вы не раз жаловались, что там в столице у нашей программы много врагов. Вот теперь с ними можно покончить одним ударом. Вот кого назовете, тот и ответит за эту пьесу. — добавила она ехидным тоном.

— Погодите, погодите, — поморщился Дабл Ви, — вы меня совсем запутали. Это ведь только распечатки. А оригиналы? Оригиналы есть в компьютерной системе? — вдруг спохватился он.

— Как только вы внесете в эти документы фамилии ваших врагов в столице, и поставите под исходящими вашу цифровую подпись, — сказала Анна, — они тут же станут оригиналами, и появятся в компьютерной системе с правильными исходящими и входящими номерами и датами. Как будто они там и были изначально. Комар носа не подточит.

Дабл Ви ошеломленно посмотрел на них.

— Ну конечно же! Тагор! — воскликнул он. Тагор работает с вами, я мог бы догадаться. Кто еще? Чтобы попасть в номера и даты надо было заранее все рассчитать и сделать соответствующий сдвиг. Ринго Стар! Угадал? Сколько вас там?

Он задумался на мгновенье.

— Нет, это даже не заговор, — сказал он, — вы понимаете, что вы сейчас устраиваете настоящий государственный переворот?

— Не мы, Вы устраиваете! — мягко сказала Анна, — вы же один из нас, Дабл Ви. Если бы не ваше благородное происхождение, если бы не семья, в которой вы родились, то вы бы сейчас были бы не здесь в вашем кабинете, а с нами в центре Ч. Это вы собрали нас всех вместе, это вы указали нам цель. А, что мы делаем, это просто идем к указанной вами цели. Вы с самого начала знали, что без того, что вы назвали «государственным переворотом» этой цели достичь нельзя.

— Вы загнали меня в угол, — сказал Дабл Ви, — думаете я вам это прощу?

— Бросьте! — Анна наклонилась вперед и посмотрела ему прямо в глаза, — это не рациональное ощущение. Это в вас бурлят эмоции, Дабл Ви! Это эмоции говорят вам, что вас загнали в угол. Отбросьте их, и ваше рациональное сознание подскажет вам, что вы, наоборот, вырвались на свободу.

Никто вас ни к чему не вынуждает. У вас по-прежнему есть свобода выбора. Вы можете сдать им «жертву», как хотели вначале, и выторговать продолжение работы центров. Вы можете, используя те возможности, что мы вам показали, придумать свою «отмазку», и пустить ее в дело, не совершая, как вы выразились «госпереворота». А можете поступить по тому плану, что мы вам сейчас предложили.

Но и вы и я, мы оба прекрасно знаем, как вы поступите.

Вас бесит лишь то, что решение это было найдено не лично вами и не под вашим контролем, а другими людьми и без вашего участия. Из-за этого вам кажется, что вы попали в зависимость от нас. Но вдумайтесь, и вы поймете, что это не так.

Последнее слово — будет всегда за вами. Без ваше цифровой подписи ничего работать не будет. Мы бессильны без вашей цифровой подписи, а вы бессильны без наших мозгов.  Мы нужны другу — это называется партнерство!

— Однако, вы провернули всю эту операцию втайне от меня, и узнал я о ней не от вас, — сказал Дабл Ви.

— Если мы скажем, что это была случайность, вы поверите? — спросил Корчак.

— Я предпочту не поверить в это? — сказал Дабл Ви, — так мне будет спокойнее.

— Ну тогда просто поверьте, что это была глупость, — сказала Анна, — ведь гении тоже совершают глупости, хоть и гениальные. Мы и вправду отправили эту пьесу в столицу для проверки эффекта, только без грифа «секретно». Мы были уверены, и предварительные испытания, здесь, в Бодайбо показывали, что эффект будет едва-едва виден, буквально на грани статистической погрешности. Просто мы делали пробные замеры на маленьких аудиториях, но сейчас нам уже понятно, что эффект — зависит от массовости нелинейно. Десять зрителей – ничего не ощутят, пятьдесят — ощутят на грани погрешности, но уже двести зрителей дадут очень мощную реакцию. Никто такого предположить не мог.

— В это я поверю, — сказал Дабл Ви после минутного раздумья — Ну, хорошо, у меня два условия по нашему, как вы выразились «партнерству». — Первое, никаких результатов ни по каким работам в столицу не отправлять вообще, пока они не пройдут полную обкатку тут, в лагере Бодайбо, и пока я не дам явно выраженное согласие на их отправку.

— Принимается, — сказала Анна.

— Второе условие, я хочу лично встретиться со всеми заговорщиками, с вашей, так называемой «командой», и каждому посмотреть в глаза.

— Принимается, — сказала Анна, — мы сами хотели просить вас об этом. Но если можно, не прямо сейчас, а чуть позже. У нас на подходе один очень важный результат, и мы хотели преподнести его вам лично, всей командой.

— Принимается, — согласился Дабл Ви, — но я пока еще не сказал вам окончательно ни «да», ни «нет». Я хочу еще раз обдумать все, когда останусь один. Когда рядом не будет вас, Анна. Потому что я не знаю, то ли вы меня и в самом деле убедили, то ли это работают ваши гипнотические штучки.

Они оставили его одного.

— Наивный человек, — хитро улыбнулась Анна, когда они вышли из кабинета, — он полагает, что мои гипнотические штучки перестанут работать, когда меня не будет рядом с ним.

— Он ничего не сказал про финал пьесы, — заметил Корчак.

— И прекрасно, — ответила Анна, — если уж он не заметил, то значит и никто не заметит!

Основная сюжетная нить, со «свихнувшейся матерью», была лишь дополнением. Пьеса была запущена только ради финального монолога героини.

«Я не хочу на Безмятежные Острова, — кричала героиня в финале, — Я отказываюсь от них! Эй, кто-нибудь, выведите меня из этой тьмы на свет! Я хочу света! Я хочу увидеть, какой бы была моя жизнь, если бы не было этих проклятых островов! Я знаю, наступит день и придет тот, кто выведет меня из тьмы!»

Совершенно бессмысленный бред с точки зрения любого чиновника земной администрации, вполне характерный для сошедшей с ума женщины. Но у каждого лагерника, эти слова должны были вызвать совсем иную реакцию. Это был прямой призыв к тому самому «волшебнику», к «особому человеку», слухи о котором переполняли лагеря.

Анна предполагала, что этот призыв, попав в души лагерников, спустя какое-то время прорастет, расцветет и даст плоды. Теперь оставалось только ждать этих плодов.

— Ты сказала, что Дабл Ви не из обычной семьи, — спросил Корчак у Анны, когда они поднялись на крышу в ожидании коптера. — Он что из ваших, из ревизорских?

Она недоуменно посмотрела на него.

— Ты разве не знаешь? Дабл Ви — один из потомков Великого Вождя. И у него идея фикс, что он, как правнук, должен исправить то, что наворотил его прадедушка.

Чтобы иметь возможность оставить комментарий к материалу или ответить не имеющийся, авторизуйтесь, щелкнув по иконке любой социальной сети внизу. Анонимные комментарии не допускаются.



-->
Дизайн A4J

Карта сайта