Вот меня периодически обвиняют в русофобии, в том, что я ненавижу Россию. Глупое обвинение, конечно.

Если и есть какой-то элемент ненависти в моих отношения с Россией, то это он имеет обратный вектор, это – Россия ненавидит меня. Не персонально меня, конечно, а некоего абстрактного гражданина во мне. Потому что ненависть российского государства к своим гражданам стала уже давно неотъемлемой частью российского пейзажа.

Впрочем, и граждане не отстают от государства в отношениях друг с другом. Эта взаимная ненависть и агрессия настолько все пропитали здесь и стали такой обыденностью, что уже и не замечаются теми, кто живет тут давно. Привычка.

Просто расскажу одну историю. Историю реальную и правдивую, которая развернулась почти под окнами моей московской квартиры, и я ее наблюдал вживую. Жил-был в Москве один небольшой участок дороги с двусторонним движением. Ну маленький такой совсем, соединявший две параллельные улицы и позволявший резко сократить дорогу, тем, кто ехал в центр. А потом какой-то начальник решил, что движение на этом участке должно быть не двусторонним, а односторонним. Почему так решил? Да потому что начальник, ему виднее.

И вот одной ночью приехали рабочие и перерисовали разметку дороги. Вечером еще участок был двусторонний, а утром – уже стал односторонний. И вся та толпа автомобилистов, которое по этому участку ежегодно ездила – об этом – ни слуху – ни духу. Ну вы поняли…

Как бы действовала бы полиция у нас, на Кипре или в любой другой стране мира, где граждан уважают? А действовала бы она так: метров на 500 до поворота на теперь уже одностороннюю дорогу поставили бы огромный и хорошо заметный плакат с предупреждением. За 250 метров – еще бы один плакат. Потом, на подъезде поставили бы знак «поворот запрещен», возможно и продублировали бы его через 25 метров. На въезде поставили бы хорошо заметный «кирпич». А главное, под кирпичем бы стоял бы полицейский с палочкой, и не допускал бы, чтобы граждане не дай бог по невнимательности совершили бы правонарушения.

Как действовала (реально действовала) полиция в нашем московском случае. Конечно никаких плакатов, ни за 500, ни за 250 метров она не поставила. И ни за сколько не поставила. И знаков поворот запрещен тоже не повесила. Кирпич, правда, поставили, потому что формально – положено, но развернули его так, чтобы с дороги (откуда поворачивают), не было видно, что это киприч. А когда человек уже свернул, знак оказывался бы вне видимости. Я потом специально ходил смотреть-проверять: чтобы так поставить специальный навык нужен, у меня бы с первого раза не получилось бы.

А вот полицейский и вправду был. Но только не перед поворотом, чтобы предотвращать правонарушения, а на выезде с участка, чтобы эти правонарушения фиксировать. И не один полицейский, а организованная группировка полицейских, потому что обрабатывать нарушителей, выезжающих с дороги в количестве несколько штук в минуту тут одного наряда не хватит.

Полицейские работали в поте лица. Каждого второго водителя они вели к знаку, чтобы показать, что знак там есть. А на каждого десятого составляли протокол. А остальных отпускали вовсовяси после короткой профилактической беседы в закрытой полицейской машине, к которой стояла длинная очередь нарушителей. Какие уж они находили аргументы, чтобы убедить полицейских в своей невиновности я могу только догадываться, а доказательств у меня нет.

Так вот, друзья мои, знаете, в чем тут главная проблема?

Проблема тут не в том, что на Кипре в такой ситуации МВД получило бы на следующий день пять тысяч жалоб, суд получил бы пятьсот исков к полиции, а в Москве, я уверен, не было ни одного иска и дай бог, если была одна-две жалобы.

Проблема тут не в том, что на Кипре в такой ситуации начальник местной полиции с шумом бы вылетел с госслужбы, а в Москве начальник местной полиции в такой ситуации получил возможность купить домик в деревне, и, возможно, не в российской деревне.

Проблема тут даже не в том, что когда я, увидев все это, позвонил на телефон горячей линии МВД, мне ответили, что нарушения закона в действиях полицейских нет.

Проблема тут в другом.

Проблема в том, что когда я рассказываю эту историю иностранцам, они смеются, веселятся и не верят, потому что такого не может быть в принципе. А когда я рассказываю свою историю соотечественникам они не только верят, но и горячо одобряют. Не все, конечно, одобряют, но процентов так 84-87 (не помню точно).

• «А чё тут такого, они же правила нарушили? Нарушили!»
• «Знак стоял? Стоял! Не видно? Надо было притормозить и высунуться!»
• «И правильно! Сел за руль, разуй глаза – следи за знаками!»

Так вот, друзья мои, у меня нет никакой «ненависти» к России.

Чувство, которое я испытываю, это – не ненависть.

Это – брезгливость!