Если пройти всего 500 метров на восток от фешенебельного курорта Корал Бэй в Пафосе, то в можно наткнуться на неожиданное. Старые полузаросшие траншеи, выполненные по всем правилам военной фортификации, железобетонные куполы долговременных огневых точек через каждые 100 метров, которые вполне еще сохранились и даже готовы к использованию.

Всего в полукилометре — жилой район, где полно местных мальчишек.

Казалось бы, сам бог велел проводить тут целые дни, играя в войну в обстановке настоящей «боевой романтики». Но тут почему-то никогда не бывает никого из местных. Только изредка забредают туристы с фотоаппаратами.

История этого укрепрайона такая.

В 1974 году, во время Кипрско-Турецкого конфликта, когда шли бои на северной части Кипра, под угрозой оказался кирпский город Пафос. Он был надежно защищен с Севера, но огромная протяженная линия юго-западного морского побережья оказалась без какой-либо защиты. И если бы тут высадился турецкий десант, он бы не встретил никакого сопротивления.

Самые боеспособные и опытные части армии Кипра вели бои на севере, техники и солдат критически не хватало. И потому для укрепления южного берега были направлены новобранцы, чья задача сводилась лишь к тому, чтобы задержать турецкий десант до подхода основных сил. Восемнадцатилетние мальчишки, вчерашние школьники, высадились на южном берегу и стали спешно строить укрепления.

Времени было мало, и укрепления строились самые примитивные, не рассчитанные не долгую оборону. Они смогли бы выстоять в случае атаки лишь 1-2 дня.

И каждый из этих мальчишек знал, что им всем предстоит погибнуть, если тут появится турецкая армия.

Но каждый знал, что именно эти 1-2 дня были бы решающими. Их было бы достаточно для того, задержать турецкий десант до того момента, когда месту высадки подоспели бы профессиональные войска с тяжелой техникой, снятые с менее критичных направлений. И эти мальчишки, почти дети, копали траншеи и сознательно готовились отдать свои жизни.

Судьба благоволила к этим парням. Турки на южном берегу так и не высадились, помешал почти комический инцидент, вошедший в историю, как «Морское сражение у Пафоса». Никто не погиб, все остались живы.

Сейчас все эти парни уже пенсионеры. И все они пользуются большим уважением. Не потому, что проявили героизм в бою, а потому что без колебаний были готовы в тот момент пожертвовать своей жизнью, а ведь это — уже подвиг.

Казалось бы, сам бог велел им собираться в годовщину тех сражений, чтобы посидеть за общим столом, поднять бокалы в память ушедших друзей, вспомнить боевое прошлое, пройтись торжественным маршем по улице города.

Но они не собираются. И даже стараются не вспоминать о тех днях, никак не афишируют свое участие и даже скрывают его. И никто, ни они сами, ни их дети, ни внуки, не вешают на свои машины лозунги «можем повторить».

Впрочем, я хотел рассказать не об этом.

В момент вторжения Турецкая армия, пользуясь фактором внезапности и политическим кризисом (в тот момент на Кипре вообще отсутствовало какое-либо легитимное правительство) захватила всю северную часть острова. Но потом в течение года у греков-киприотов несколько раз появлялась возможность взять реванш.

Турция была признана агрессором и оказалась в международной изоляции. СССР изъявил готовность дать Кипру «в рассрочку» (а фактически — подарить) самое современное оружие в любом количестве, и более того, пообещал, что «не будет препятствовать выезду на Кипр добровольцев, желающих помочь армии Кипра». А греческие и болгарские «добровольцы» уже начали прибывать на остров, причем со своим оружием.

Но Кипр почему-то твердо и непреклонно отказался от подобного рода помощи. И для меня всегда было загадкой, почему!

И вот, когда я вдруг узнал, что один из моих друзей-киприотов был тем самым «новобранцем», державшим оборону на южном пляже, я не удержался и задал ему этот вопрос, почему Кипр не попытался вернуть потерянные территории, когда представилась такая возможность?

Он посмотрел на меня, как на малое и неразумное дитя, не понимающее очевидных вещей. «За свободу нужно сражаться и можно умереть, — сказал он мне, — но именно за свободу, а не за территории. За много столетий непрерывных войн, — сказал он мне, — наш народ понял очень простую истину — ни одна земля не стоит пролитой за нее человеческой крови».

Удивительное дело, ответив на один мой вопрос, он дал мне ответ и на другой вопрос, который занимал меня долгое время.

Когда ООН замеряет свои «индексы счастья» в разных странах, киприоты неизменно оказываются в числе самых счастливых людей на земле. Когда всякие международные медицинские организации определяют качество жизни стариков в разных странах, неизменно выясняется, что у киприотов это качество одно из самых высоких в мире. Если зайти на любое кипрское кладбище и почитать надгробные надписи, то вы без труда заметите, что возраст большинства усопших переваливает за 90 лет.

Меня всегда поражала жизнерадостность киприотов, их потрясающая невозмутимость, и их удивительная способность «не замечать» и игнорировать такие неприятности, которые напрочь выбили бы из колеи жителя любой другой страны.

Теперь я знаю в чем дело.

Вся сложная многовековая история Кипра позволила этому народу постичь важнейшую истину — нет в мире никакой проблемы или задачи, даже самой важной, ради которой можно было бы пожертвовать или пренебречь интересами человека и тем более его жизнью или достоинством.

Так вот, если вы когда-нибудь захотите постичь высшую мудрость этой жизни, то ищите ее у того народа, который постиг истину о том, что «никакие территории не стоят пролитой за них крови».