Вот уже третий знакомый сегодня, вполне серьезный человек, размазывая сопли восторга по лицу, поведал миру о великом достижении мэра Москвы Собянина - запуске новой московской транспортной системы. Вот все ругают, Собянина, говорит, а человек вон какое великое дело сделал.

А можно я спрошу? Вот если бы фамилия мэра была бы не «Собянин», а скажем «Махарадзе», или, прости господи, «Лужков», означало бы это, что эта транспортная система не была бы запущена?

Что значит вообще значат слова «Собянин запустил»? Он, глотая тонны кофе сидел за кульманом с линейкой? Он ночами не спал, высчитывая на компьютере критический путь проекта? Он всё это придумал?

Да нет же, он просто сидел в кресле мэра, пока все это сделали специалисты: учёные, инженеры, администраторы и рабочие. И уверяю вас, в тот момент в этом кресле мог сидеть абсолютно любой человек, поскольку его сидение в этом кресле с этими событиями вообще никак не связаны.

Такие системы возникают не потому что «Собянин приказал», а потому что возникает объективная необходимость их создания и развития. Иначе город не выживет. Нельзя прийти и приказать: «А запустите-ка к новому году новую транспортную систему». Киоски посносить — приказать можно. А вот транспортную систему — нельзя. Эти процессы, эти проекты — результат стратегического планирования, растянутого на десятилетия, и пока они идут, от возникновения идеи до сдачи готового проекта сменится не один градоначальник.

В английский школах, в начальных классах несколько уроков посвящено разъяснению будущим гражданам одного важного мыслительного казуса: «впоследствии» и «вследствие» — это не одно и то же. А потому граждане свободного мира, вырастя, четко понимают, что если сначала мэром их города стал Джон Смит, а потом через город проложили железную дорогу, то из этого вовсе не следует, что дорога появилась благодаря Джону Смиту.

В российской школе учат другим вещам, и потому даже серьезные российские граждане верят, что нефть в начале 2000-х росла, потому что Путин стал президентом, а транспорт ездит по столице, потому что фамилия столичного мэра — «Собянин».