Кузьма Петрович зябко поежился. Налетевший порыв ветра проник сквозь ветхую одежонку. Холодало. Но домой с пустыми руками идти не хотелось. Кузьме Петровичу представились усталые голодные глаза жены, и вдруг дикий приступ бешенства захлестнул его.

"Гады! Сволочи! Довели страну! Совсем народ оскотинил­ся!"- рука сама нащупала в кармане складной охотничий нож, который Кузьма Петрович носил для самозащиты. Эх! попадись ему сейчас кто-нибудь из правителей, с каким бы удовольст­вием всадил бы он этот нож в жирное (Кузьма Петрович был убежден - именно в жирное) правительское брюхо. 

Дорогу ему преградила толпа, вернее даже не толпа - очередь. Кузьма Петрович заинтересовался.

- За чем это?- спросил он.

- Не "за чем", а "куда",- поправили его.- Здесь, видите ли, работает передвижной аттракцион под названием "Убей президента".

Аттракцион! На Кузьму Петровича повеяло чем-то родным, уже почти забытым. Он занял на всякий случай очередь и пошел вперед посмотреть.

Возле небольшого шатра, установленного прямо на тротуаре, стоял человек в голубой униформе и громко выкрикивал.

- Аттракцион века! В шатре находится кукла, изображающая президента в натуральную величину и во всех подробностях. Всего за два американских доллара вы в течение одной минуты можете делать с президентом все, что вам заблагорассудится!

Вот оно! На душе у Кузьмы Петровича похорошело.Господь услышал его молитвы. Рука снова нащупала в кармане охотничий нож.

- А зарезать президента можно?- с надеждой спросил он у служителя.

- Пожалуйста! Президент резиновый - это ему не повредит,- пошутил служитель...

Через полчаса, отстояв очередь, Кузьма Петрович уже вхо­дил в шатер.

Президент стоял у самого входа и сжимал в руке пачку ка­ких-то бумаг. Он был совсем, как настоящий, даже моргал и шевелил губами словно бы читая эти самые бумаги. Кузьма Петрович вытащил нож и вонзил его президенту в живот. Внутри у президента что-то забулькало, он захрипел и стал оседать вниз, цепляясь за Кузьму Петровича руками. Бумаги рассы­пались по полу. По рукам Кузьмы Петровича потекла густая, темная кровь. "Какой натурализм!"- восхитился Кузьма Петрович и выдернул нож. Президент упал на пол и молча забился в судорогах.

Тут в шатер вбежал служитель и стал что-то кричать. Кричал он громко и невнятно, но Кузьма Петрович все-таки разобрал, что это, оказывается, вовсе не президент, а прези­дент там, за ширмой.

- Сами виноваты,- сказал Кузьма Петрович,- надо было хотя бы табличку повесить.

Он зашел за ширму и увидел настоящего президента. Президент беспомощно валялся на мостовой и был до того ис­терзан и оплеван, что Кузьма Петровичу вдруг стало его поче­му-то жалко. Он поднял президента, прислонил его к стойке, дружески потрепал по щеке и вышел на улицу.

Тотчас чьи-то грубые руки схватили его и впихнули в мили­цейский фургон, стоящий за шатром. Здесь Кузьма Петрович уви­дел всех тех людей, которые стояли перед ним в очереди.

- За что нас?- спросил он.

- За издевательство над президентом,- ответили ему.

- Но я не трогал президента!

В ответ засмеялись.

Кузьма Петрович забарабанил по двери.

- Я не-е тро-огал пре-зи-ден-та!!!

Дверь открылась и показалась добродушная физиономия сер­жанта.

- Чего шумишь?

- Я не трогал президента.

- А это что?- сержант показал на окровавленный нож, кото­рый Кузьма Петрович все еще сжимал в руках.

- Так ведь президент резиновый, у него крови нет,- нашелся Кузьма Петрович.

- А ну, вылазь!- скомандовал сержант и повел Кузьму Петро­вича к шатру.

Навстречу, сжимая в руках грязную тряпку, вышел служитель.

- Вот гражданин говорит что он не трогал президента,- ска­зал сержант, - а на ножике у него кровь.

- Так это он бухгалтера зарезал,- пояснил служитель, - а президента он и в самом деле не трогал. Президента он даже пожалел, сам видел.

- Ну, тогда иди,- отпустил сержант,- только учти, я твое лицо запомнил. Если еще хотя бы раз в очередь встанешь - пе­няй на себя!

- Что вы!- сказал Кузьма Петрович.- Как можно! Я теперь - ни ни.

- То-то!

Кузьма Петрович вышел из шатра и полной грудью вдохнул воздух. Свобода!

Но тут его взгляд упал на брюки и настроение слегка испортилось. Брюки были забрызганы кровью.

"Эх, влетит от жены!",- сокрушенно подумал Кузьма Петрович и побрел домой.