Памяти Юрия Козлова, без которого
 этот рассказ не появился бы на свет

Погода была отвратительная. Ветер дул с запада и волочил за собой омерзительные мохнатые тучи. Тучи цеплялись за телевизионные антенны и свисали с крыш тошнотворными серыми клочьями. Шел дождь. Между домами с восторженным гвалтом носились стаи галок и бесстыдно тыкались в обывательские окна своими гнусными физиономиями. Жить не хотелось.

Викентий Илларионович сунул голову в петлю и спрыгнул со стула. Веревка оборвалась, и Викентий Илларионович пребольно ударился спиной об угол шкафа. Из глаз посыпались искры, и жить расхотелось еще сильнее.

Глотая слезы обиды, Викентий Илларионович пошел на кухню, вытащил из аптечки пачку снотворного и съел ее всю, аккуратно запивая каждую таблетку компотом. После этого он вернулся в комнату и лег на диван, ожидая, когда придет смерть.

Но смерть не шла. Зато разболелся живот, и Викентия Илларионовича стошнило.

Жить расхотелось окончательно. Викентий Илларионович пошел в газету и дал объявление о том, что покупает машины, дачи, видеомагнитофоны, компьютеры и золото — все в неограниченных количествах. Потом вернулся домой, распахнул дверь, лег на диван и стал ждать, когда его придут грабить и убивать. Вскоре принесли компьютер, потом видеомагнитофон, потом стали тащить золото, а под конец какой-то тип пригнал «Тойоту». Пришлось взять и ее.

Жизнь стала невыносимой. Из всех углов таращились видеомагнитофоны и компьютеры, на полу лежали груды золота, вызывая приступы тошноты своим отвратительным желтым блеском.

Викентий Илларионович взял топор, позвонил вечно пьяному соседу и попросил зарубить его.

— А что дашь? — спросил сосед.

— Все, что есть, — ответил Викентий Илларионович.

Сосед пошел, посмотрел, попробовал золото на зуб, сказал: «Годится!», поплевал на руки, ухнул и поднял топор. Викентий Илларионович откинул с шеи волосы и подставил ее под удар. Сосед рубанул, но в последний момент рука его дрогнула, он промахнулся и вместо шеи Викентия Илларионовича угодил себе в пах.

— Пить надо меньше! — зло сказал Викентий Илларионович, добил хрипящего соседа, позвонил в милицию, лег на диван и стал ждать когда его арестуют, осудят и расстреляют.

Приехала милиция, посмотрела, сказала: «Обойдется», забрала соседа, золото, компьютеры, видеомагнитофоны, погрузила все на «Тойоту», уехала и больше не вернулась.

Душа возжаждала смерти. Пришли тимуровцы и спросили, чем могут помочь. Викентий Илларионович пошел к соседям, одолжил охотничье ружье и попросил тимуровцев расстрелять его. Тимуровцы поставили Викентия Илларионовича к стенке и выстрелили дуплетом. За стеной раздался крик, и у соседей что-то упало. Патронов больше не было. Тимуровцы попрощались и ушли, пообещав завтра прийти со своими патронами. Викентий Илларионович понес ружье соседям. У соседей никто не открывал.

Распахнутое окно на лестничной клетке навело Викентия Илларионовича на мысль...

С легким сердцем оторвался Викентий Илларионович от подоконника и, распластавшись в воздухе, стремительно понесся вниз. Возле самой земли он врезался в пролетающую стаю галок. Полетели перья. Потеряв скорость, Викентий Илларионович плавно опустился на газон.

Мимо шли тимуровцы.

Перед самым носом Викентия Илларионовича проклюнулась зеленая травка. На нее упал солнечный лучик. Тучи рассеялись. Галки улетели прочь. Запахло озоном. Страстно захотелось жить.

Викентий Илларионович поднялся с газона, снял ремень и погнал тимуровцев прочь.